Чешский фильм Вацлава Кадрнка "Восемьдесят писем", созданный под влиянием биографии и творчества Андрея Тарковского, что нельзя не заметить, заставил вспомнить меня о том, из какой такой страны, под названием СССР, я родом. Но само это название, ни разу на экране не было произнесено.
Вообще в фильме очень мало слов. И действий. Мы вместе с главным героем долго наблюдаем шаги, пустые лестницы, хлопающие двери. От таких наблюдений припомнились даже некоторые запахи, настолько фильм погрузил меня в атмосферу существования в том мире, где монументальность и бюрократия царствуют молчаливо и безоговорочно. Огромные интерьеры в стиле советской эпохи. Мне все думалось, отчего же они так неуютны, все эти госучреждения? Отчего так серы? Так громоздки и равнодушны? Мне вспоминался санаторий "Меридиан", в котором мы бывали семьей: запахи столовой, вечный полумрак коридоров, коричневая лакированная мебель, от которой всегда как-то пахло, и в том же стиле диваны покрытые, как правило, кожзаменителем, запах которого преследовал нас и в больницах, и в школах, и в директорских кабинетах, в отделениях милиции, и в паспортных столах, и детских садах, и в более и в менее официальных госучреждениях. Там, где капитализм еще не успел пустить свои приторные корни комфорта и уюта. И ту же, забытую однако же мною, атмосферу из детства удалось ощутить вновь недавно на президентских выборах в Посольстве Российской Федерации в Париже. Желание говорить шепотом или вообще молчать. Думать и не высказывать вслух. Делать. И будь что будет. И весь фильм ты думаешь о чем-то подобном, о своем, но при этом не теряешь сюжетную линию, домысливаешь ее самостоятельно, от чего фильм тебе интересен. Ты складываешь его по крупицам, как монахи Тибета выкладывают мандалу из цветных камешков. Долго и созерцательно, покойно, философски. У фильма есть редкая способность вести внутренний диалог со своим зрителем, заставляя его припомнить что-то забытое, важное, у каждого свое. В этом, мне кажется , его главное достоинство.
Комментариев нет:
Отправить комментарий