понедельник, 16 апреля 2012 г.


Каждый раз, когда природа делает рождественский круг, я возвращаюсь к своему любимому фильму. Это фильм искренний, теплый, пронзительно красивый в своем органичном переплетении поэзии и музыки, живописи и театра, любви и зрелости, зимы и молодости.

Это фильм, который дышит любовью. Для меня этот фильм и есть любовь. Трагичная, мучительная, горькая, когда она далеко. Такая уютная, когда с тобой, а ты - с Ним или с Ней. И молодость - которая к чему-то бежит, вьется вихрем, бьется жилкой. Ты только чувствуешь, что живешь, а как живешь, зачем - не знаешь. И никакие зимы не позволят замерзнуть любви - она горит огнем, как красное платье Ляли на снегу.
Фильм я смотрела раз десять. Его волшебство и задумчивость увлекают меня в какой-то мой особый мир. Каждый раз я пытаюсь уловить его тайну. Но когда снег начинает падать, когда смычки Моцарта начинают пульсированно отсчитывать паузы, когда Полина Агуреева начинает смеяться, а Андрей Щенников рисовать лошадей, я не могу думать о том, как это создается. Я просто погружаюсь в этот мир меховых шапок, пара изо рта, рассеянного облачного света, не показанных в фильме георгинов, в блеск советского хрусталя, который мне знаком из детства. Ощущения когда на улице холодно - а тебе тепло, потому что на тебе теплые башмаки и шуба. В мир любви. Любви. 

Но чем тебе теплее в этом мирке, тем страшнее окружающая реальность, которая черным контрастом вырастает в виде не найденной вовремя справки, некрасивой женщины на заднем сиденье автомобиля, потеющего, жалкого и потом уже и отвратительно жалкого так называемого драматурга Смолянова с его россказнями и "почве" и "человечке". В виде разлада с родителями, в виде измены, в виде отчаяния, в виде внезапно прорвавшегося и накрывшего всех одиночества. И потом? Потом "все быстро".


Quelques jours de répit / Передышка в несколько дней, реж. Amor Hakkar, 2011.
Удивительное состояние бытия между ночью и днем - окончание ночи, раннее утро, бесконечные рассветы, загадка, сокрытие, трещина в сердце. Могущественное управление временем. Неспешно, будто быстрее не можешь и двигаться. Но в то же время изо всех сил, надрывно. Будто песня. И музыка в фильме - не наслушаться.
Кстати,  кадр, который представлен сверху выбран мною не случайно. Много раз в течение просмотра я задавалась вопросом об освещении в кадре. 

Из окна падает синий дневной свет, а против него, персонажи освещены оранжевым внутренним теплым светом. И на желтом цвете стены появляется красивый зеленоватый переход. Если смотреть на этот кадр отдельно - то ненатуральность освещения очень видна. Но она не заметна в фильме. Она символична.

Подобное повторяется и тогда, когда персонаж находится рядом с окном. Он в совершенно голубом контражуре, а на первом плане - желтая настольная лампа. Лицо оказывается в голубоватом нимбе. Но на лице отражаются оранжевые краски, краски жизни. Красиво.  В одном из последних кадров желтой лампы больше нет - значит нет и смысла жизни.  Двое персонажей против окна  в совершенно холодном синем контражуре дают ощущение мороза по коже. Это уже после того, как мы знаем, что главного персонажа с нами не станет. 

История блога и сайт

Посетите сайт, посвященный моим  спискам. Этот блог создан в основном для того, чтобы публиковать мои размышления относительно некоторых, оставивших особый в сознании след, просмотренных мною фильмов. Сайт же дает возможность ознакомится и с другими списками. 
Какие фильмы советуют смотреть, что советуют читать о кино и не только о кино, где по возможности это чтиво  или кино находить, кто за этими советами стоит; а также впечатления о жизни и окружающем мире в сжатой форме списков. 

Ссылка на сайт: https://sites.google.com/site/kinotropa/

"Восемьдесят писем" Васлава Кадрника

Чешский фильм Вацлава Кадрнка "Восемьдесят писем", созданный под влиянием биографии и творчества Андрея Тарковского, что нельзя не заметить, заставил вспомнить меня о том, из какой такой страны, под названием СССР, я родом. Но само это название, ни разу на экране не было произнесено. 

Вообще в фильме очень мало слов. И действий. Мы вместе с главным героем долго наблюдаем шаги, пустые лестницы, хлопающие двери. От таких наблюдений припомнились даже некоторые запахи, настолько фильм погрузил меня в атмосферу существования в том мире, где монументальность и бюрократия царствуют молчаливо и безоговорочно. Огромные интерьеры в стиле советской эпохи. Мне все думалось, отчего же они так неуютны, все эти госучреждения? Отчего так серы? Так громоздки и равнодушны? Мне вспоминался санаторий "Меридиан", в котором мы бывали семьей: запахи столовой, вечный полумрак коридоров, коричневая лакированная мебель, от которой всегда как-то пахло, и в том же стиле диваны покрытые, как правило, кожзаменителем, запах которого преследовал нас и в больницах, и в школах, и в директорских кабинетах, в отделениях милиции, и в паспортных столах, и детских садах, и в более и в менее официальных госучреждениях. Там, где капитализм еще не успел пустить свои приторные корни комфорта и уюта. И ту же, забытую однако же мною, атмосферу из детства удалось ощутить вновь недавно на президентских выборах в Посольстве Российской Федерации в Париже. Желание говорить шепотом или вообще молчать. Думать и не высказывать вслух. Делать. И будь что будет. И весь фильм ты думаешь о чем-то подобном, о своем, но при этом не теряешь сюжетную линию, домысливаешь ее самостоятельно, от чего фильм тебе интересен. Ты складываешь его по крупицам, как монахи Тибета выкладывают мандалу из цветных камешков. Долго и созерцательно, покойно, философски. У фильма есть редкая способность вести внутренний диалог со своим зрителем, заставляя его припомнить что-то забытое, важное, у каждого свое. В этом, мне кажется , его главное достоинство.